Млодик И. Ю. — Карточный дом. Психотерапевтическая помощь клиентам с пограничными расстройствами

Пограничный родитель, чтобы избавиться от своего страха, — запугивает, от своего стыда — стыдит, от собственной тревоги — заставляет тревожиться.

Она родилась у как бы родителей, росла в как бы семье. Ее как бы любили и даже как бы заботились. Как бы научив ее всему, что нужно, сказали: все, теперь ты как бы взрослая, давай сама. Живи, рожай детей, работай, решай проблемы. Вот с тех пор она и взрослая… как бы.

Представить, что родители такие плохие, очень страшно, особенно сложно встречаться с тем, что плохими они стали непредсказуемо и внезапно. Потому что если они так ужасны, то как рядом с ними жить? А не жить с ними нельзя, некуда больше деться. Поэтому как-то нужно справляться с тем, что придется жить в постоянной угрозе, исходящей от того, кому бы так хотелось довериться. В этой ситуации есть два внутренних выхода . И оба, конечно, позволяют не сойти с ума. Вот только какой ценой? Первый – решить: если меня бьют и унижают, значит, это я какой-то не такой, заслуживающий такого обращения, такую семью. Это означает, что мне либо всю жизнь жить в депрессии и желательно не показываться другим людям, чтобы не чувствовать колоссальный, непереносимый стыд и вину за ущерб, который я причиняю миру своим существованием. Либо всей моей жизнью, каждую минуту доказывать миру и всем вокруг, что я не так ужасен.

Выпивка – это часто расплата за жизнь, в которой служишь всем, выполняешь роль хорошего мальчика и дома, и на работе, подавляешь свое мужское и человеческое естество, естественную агрессию, но потом почему-то очень хочется выпить, чтобы расслабиться, «усыпить внутренних родителей, призывающих к хорошему поведению».

Один из замечательных и, на первый взгляд, безболезненных способов убрать любую угрозу вторжения в собственные представления о реальности – убрать другого как Другого, его инаковость и своеобычность. Достигается это устранением различий, размыванием границ, созданием общего и борьбой со всем, что угрожает единству. Для того чтобы не появлялись сложные зерна сомнений, чтобы не было необходимости совершать труднейшую работу по пересмотру, реальность должна быть одной для всех.

Он говорит вам, что очень хочет измениться. Не верьте. Больше всего на свете ему хочется остаться собой. Все так и будет. Он не изменится. То, что в нем есть, останется с ним навсегда. Просто появится что-то еще. То, о чем он не знал, не подозревал, не видел в себе, а теперь узнает и сможет присвоить. И даже пользоваться тем, что обнаружил в себе.

Если родитель способен осуществлять так называемое контейнирование, то есть поместить в себя переживания своих маленьких детей, переработать их и выдать что-нибудь более понятное, утешающее, адекватное, объяснимое, то и дети учатся тому же: иметь дело с собственными чувствами, а не отрезать их, не убирать, не загонять внутрь.

Но есть игры, в которых не так просто отделить реальность от подделки. Игры, в которые играют как бы взрослые люди, временами принимающие как бы взрослые решения и решающие как бы взрослые задачи. Если вы зависите от этих людей, то выбора у вас часто нет — вы вынуждены подыгрывать им, а жизнь с как бы взрослыми накладывает особый отпечаток.

«Пограничник» остается как бы законсервированным в той своей детской беспомощности, когда у него не было возможности изменить домашнюю ситуацию, в ней надо было как-то выживать. Но даже став взрослым, он продолжает ощущать все ту же беспомощность, несмотря на новые возможности что-то изменить, и потому оставляет себе все прежние модели избегания. Поэтому еще одно возможное ощущение рядом с погранично-организованным человеком – это ощущение неприсутствия. И ответить на вопрос: «Кого сейчас нет из нас двоих?» будет не так-то просто. Временами у вас будет ощущение, что рядом с вами «говорящая голова», а иногда вы будете ощущать себя куда-то пропавшим, как будто не очень востребованным.

«Пограничник» не только значительно чаще прибегает к разыгрыванию, но из-за отсутствия метапозиции (способности посмотреть на ситуацию целиком) не способен увидеть, проанализировать, осознать, а, значит, изменить происходящее. Такой человек в разных ситуациях как будто находится в разных частях своего «я», думает, чувствует, поступает из одних, а потом – уже из других частей – ужасается, стыдится, чувствует себя виноватым. И каждый раз это сильнейшие чувства, мучительные переживания и яркие страсти.

Если живущие с ними рядом люди говорят: «Да ладно, ничего плохого не случится, мы ко всему готовы, выкрутимся как-нибудь», то для «пограничников» это плохой знак – тревога другими не взята, а это означает, что нельзя снижать накала своих мрачных предсказаний и волнений. Нужно привести факты, сослаться на «знающих людей», на телевизор, поднять накал эмоций. И так будет до тех пор, пока желающие избавиться от неосознаваемой и неприсвоенной тревоги «пограничники» не убедятся, что окружающие «пробиты» и тоже встревожены.

Для того чтобы научаться отделять персонажей своего детства от реальных партнеров, требуется не один сеанс психотерапии – даже людям, не обладающим пограничной организацией, а уж тем, у кого она есть, точно потребуется значительно больше времени.

Трагедийным можно сделать все что угодно: потерю работы, развод, неудачи, болезни и смерти. И все это скрывать от детей, как бы жалея их психику. Вы уже чувствуете, как и здесь приближается подмена. Их психику, действительно, стоит пожалеть, и… рассказать о том, что происходит.